[ На главную страницу ]
Фрейлина гатчинского парка
(автор - Татьяна Петровская)
Сколько тайн хранит гатчинский парк? Сколько прелестных ножек бродило по его дорожкам? Сколько лодок скользило по глади его зеркальных водоёмов? Сколько глаз любовалось чудными отражениями осенних сполохов в его прудах? Ах, сколько!..
Когда брожу по его аллеям, всё грезятся мне всадники на чудных конях с шелковистыми гривами, или экипажи, исчезающие вдали. А вот из-за того куста сейчас выйдет прекрасная дама с кружевным зонтиком и легкой поступью пройдёт мимо меня, шурша шелками своего платья. Но всё это лишь фантазии. Хотя однажды чудо все-таки произошло.
Я сидела на скамейке и щурила глаза. Если их зажмурить так, что остаются только узкие щёлки, то огромный старый дуб, шелестевший листвой на поляне напротив меня, казался сказочным. Очертания его расплывались, крона становилась ярко зелёной и дрожала на солнце, словно живая. Вдруг возле меня раздался приятный голос:
- Я не помешаю вам, если присяду рядом?
Возле меня стояла женщина. Она словно появилась из-за пышного куста внезапно. У неё было доброе лицо и она улыбалась.
- Садитесь, конечно садитесь. Чудный день! Вы не находите?
- Да, сегодня как-то особенно хорошо. Я люблю здесь бродить. Видите ли, я живу здесь недалеко и часто прихожу сюда.
Я посмотрела на неё внимательней. Она была уже не молода, но старухой её не назовёшь. Гордая осанка, на коленях небольшая сумочка. Она держала её двумя руками. Красивый вязаный костюм мягко облегал её фигуру и шапочка с полями завершала ансамбль.
- У вас очень изящная кофточка. Она вам идет. Вы сами её вязали? - поинтересовалась она.
- Нет, я её купила.
- А этот костюм я связала сама. Люблю вязать. Обвязала себя, невестку, внуков.
Она всё время мягко улыбалась и смотрела на меня.
- Вы просто мастерица. Кто вас научил так хорошо вязать?
- О! Вы не поверите! Ещё до революции я обучалась в пансионе. Знаете, был такой на Неве. Раньше это были дачи Куракина, а потом пансион. Вот там меня научили и вязать, и шить, и танцевать, да ещё и два языка знаю - немецкий и французский. Один день мы разговаривали на немецком языке, другой - на французском. Хотите, я вам спою?
Я улыбнулась и кивнула. Она запела. Это была какая-то французская песенка, лёгкая и весёлая. Потом мы смеялись. Она прочла несколько стихотворений по-французски и опять улыбнулась:
- Я утомила вас.
- Нет, нет. Мне очень интересно. Если можно, расскажите что-нибудь ещё.
- Мои родители отдали нас с сестрой в пансион совсем детьми. Дисциплина в нем была очень строгая. Все ходили в одинаковых платьях с белыми воротничками и аккуратно причёсанные. Мы помогали на кухне. Порядок везде был идеальный. С родителями виделись редко. Хорошее образование и воспитание - вот что дал нам пансион. Да, нас готовили стать фрейлинами. За два года до окончания пансиона мне доверили ключи от бельевой. Да, да! Это была большая честь. Многие девочки мне завидовали. Я отвечала за всю бельевую. Все вещи должны были лежать в идеальном порядке. По мере надобности я выдавала белье. Просыпались мы очень рано. Нельзя было плакать, жаловаться. Всё надо было скрывать, таить внутри себя, уметь сдерживать свои эмоции.
Я смотрела на женщину и думала о том, сколько же ей лет? И никак не могла прикинуть в уме - сколько же?
Проходившие мимо нас прохожие кивали ей и здоровались. Многие знали её. И не удивительно - приветливая и умная она притягивала к себе людей, как магнитом. И люди отвечали ей улыбкой.
- А что было потом?
- После окончания пансиона грянула революция и я стала никому не нужна. Но выжила. Давала уроки музыки, шила, вязала. Никогда нельзя сдаваться, опускать руки. Потом вышла замуж. Муж мой был человек удивительный, очень добрый. У нас есть сын. Он долго служил на флоте офицером, сейчас уже давно на пенсии. Всё было в жизни - и холод, и голод, и война. Страшная война. Я тогда служила переводчицей. После войны жили в большой бедности. Потом я работала на заводе бухгалтером. Половина Гатчины меня знает. Я часто брожу по этой аллее. Мне она очень нравится. И люблю сидеть на этой скамейке. Здесь так замечательно.
- Вы очень хорошо выглядите.
- Да, мой доктор говорит, я крепкая, потому что царской закалки! Захотите ещё пообщаться - приходите на эту скамеечку. А сейчас, извините - у меня режим, пора домой.
И она исчезла за кустом шиповника так же внезапно, как и появилась. Куст был такой шикарный, что закрывал ту часть аллеи, по которой она ушла.
Я сидела и думала: "Уж не сон ли это? Уж не сказка ль?". Дни побежали один за другим, череда их закружила и унесла меня на своей карусели так далеко, что я почти забыла ту встречу. Но вот однажды по телефону подруга поведала мне, что сынишка её любит бегать играть на дачи Куракина. Я удивилась и переспросила её, существуют ли они и что там осталось? Оказалось, что в Невском районе Санкт-Петербурга от "куракинских дач" остались лишь следы развалин и старые деревья - любимое место игр местной ребятни. И тут я вспомнила ту пожилую женщину, вспомнила её добрый взгляд и её слова: "Никогда нельзя сдаваться и опускать руки".
Потом в гатчинском дворце-музее я увидела портрет Куракина и подумала: "Как бы сложилась жизнь этой фрейлины, если бы не переворот в семнадцатом?".
После той встречи прошло пять лет. Я несколько раз специально бродила по той аллее, хотя на встречу не надеялась. Время неумолимо...
Холодный осенний туман окутал парк. Всё на своих местах: и дуб, и куст, и скамейка. А на ней - мокрые осенние листья. Такие яркие, такие красивые, но уже обреченные...
[ К списку произведений ]
[ На главную страницу ]
